Испокон веков лживость считалась одним из страшнейших человеческих пороков. Но вряд ли сыщется хотя бы один человек, ни разу в жизни не обманувший ближнего. Все мы так или иначе лжем, врем, хитрим, говорим неправду, водим друг друга за нос, облапошиваем, дурачим, заправляем арапа, свистим, заливаем, брешем, гоним пургу. Во всех языках глагол «лгать» имеет массу синонимов – и литературных, и жаргонных, что наглядно демонстрирует, насколько это явление распространено в повседневном обиходе. Как рождается ложь Присутствует склонность ко лжи в нашей психике изначально или является приобретенным свойством? Об этом чуть ли не с сотворения мира спорят философы, богословы, историки, писатели. В конце XX – начале XXI века психологи окончательно разрушили благостный миф о детской невинности, доказав то, что в общем-то и без них было известно любому родителю и воспитателю. Конечно, дети не появляются на свет законченными лжецами, но практиковаться в искусстве лжи начинают примерно тогда же, когда начинают более-менее связно говорить, если не раньше. Врут, чтобы избежать наказания или неодобрения. Фантазируют и хвастают, чтобы убедить сверстников в своем превосходстве. И грань между безобидным вымыслом и ложью тут очень тонка. Подрастая, обманывают, чтобы отстоять свое право на личное пространство. Становясь взрослыми, усваивают два важных урока: с одной стороны, ложь вроде бы безоговорочно осуждается обществом, с другой – она же, разве что приукрашенная более благозвучными именами, оказывается одним из тех «китов», на которых зиждется наш житейский уклад, немыслимый без всевозможных условностей и компромиссов. Оправдание лжи Сколько существует на Земле человечество, столько же существует и ложь; сколько существует ложь, столько лет люди пытаются решить, в каких случаях ее следует признать простительной, а то и необходимой. Современный американский ученый Пол Экман, профессор Калифорнийского университета в Сан-Франциско, в своем фундаментальном исследовании «Психология лжи» размышляет: «…если бы мы вообще не могли лгать… то жизнь стала бы грубее и многие отношения было бы поддерживать намного труднее. Не стало бы ни вежливости, ни попыток как-то сгладить неприятную ситуацию или скрыть чувства, которые человеку не хотелось бы показывать. Не было бы возможности иметь свою тайну, грустить или зализывать раны, оставшись в одиночестве». Древнегреческий философ Платон не вдавался в такие нюансы и был куда более категоричен: «Уж кому-кому, а правителям государства надлежит применять ложь как против неприятеля, так и ради своих граждан – для пользы своего государства, но всем остальным к ней нельзя прибегать». Но говорить неправду и утаивать истину подчас приходится не только политикам и дипломатам. До недавнего времени считалось, что врач не должен вываливать на пациента всю правду о его состоянии; сейчас, как мы знаем, нормы медицинской этики пересмотрены, но все же единого мнения по этому важнейшему вопросу у специалистов нет. Священник, обязанный хранить тайну исповеди, тоже, по сути, прибегает к одной из разновидностей лжи, менее грубой, чем прямое искажение истины: к умолчанию. Творчество, художественный вымысел, не раз и не два в истории человечества объявлялись суровыми моралистами предосудительным обманом, хотя эту точку зрения вряд ли сейчас кто-то станет рассматривать всерьез. Ну а что касается разведчиков, их вообще смело можно назвать «профессиональными лжецами». Ведь основная часть их деятельности как раз и состоит в том, чтобы разными способами вводить окружающих в заблуждение. «Профессиональные лжецы» Разведчиками становятся по разным причинам: исходя из идеологических или корыстных соображений, из-за любви к приключениям. Но каковы бы ни были побуждения, заставляющие человека избрать эту опасную стезю, он обязан уметь говорить неправду, держа свои чувства под контролем и не позволяя взять верх угрызениям совести и страху. Иначе говоря, он должен быть талантливым лжецом. «Лжецам следует тщательно и досконально продумывать и запоминать все детали своей лжи. Большинство лжецов обычно не в состоянии предвидеть все возможные вопросы и все неожиданности, с которыми могут столкнуться. И у лжеца должны быть заготовлены и прорепетированы ответы на случай непредвиденных обстоятельств, причем с запасом. Для того чтобы с ходу сочинить убедительный ответ, который будет соответствовать всему, сказанному ранее, и тому, что потребуется сказать далее, необходимы такие умственные способности и выдержка в стрессовой ситуации, которыми обладают очень немногие люди». В этом определении, данном Полом Экманом, слово «лжец» спокойно можно заменить словом «разведчик». В своей деятельности разведчики прибегают ко всем основным разновидностям лжи: искажению истины, мистификации, умолчанию. Проиллюстрируем каждый случай яркими примерами, описанными в книгах Чарльза Уайтона «Крупнейшие шпионы мира» и Ральфа де Толедано «Шпионы, простофили и дипломаты». Искажение истины Родившийся в 1770 году в Эльзасе Карл Шульмейстер был сыном лютеранского пастора и, разумеется, воспитывался в благочестии, но это не помешало ему уже к семнадцати годам сделаться опытным контрабандистом. Будучи примечен приближенным Наполеона, знаменитым генералом Савари, талантливый молодой человек начал совмещать свой бизнес с ремеслом шпиона. Первым и самым громким «делом» Шульмейстера стало похищение герцога Энгиенского, но нас сейчас интересует другая его операция, спланированная и проведенная не менее блестяще. По поручению Наполеона ушлый эльзасец втерся в доверие к главнокомандующему австрийской армией маршалу Маку и так расположил к себе последнего, что тот сделал его шефом разведки. В качестве двойного агента Шульмейстер снабжал информацией тайных курьеров из Парижа, взамен поставляя ничего не подозревавшим австрийцам полуправдивые и откровенно ложные сведения. Мозгом операции был не кто иной, как легендарный Талейран. В состряпанных им докладах и специально отпечатанных газетах, которые Шульмейстер клал на стол маршалу Маку, говорилось, что наполеоновская Франция ослаблена постоянными народными бунтами и стоит на пороге новой революции, а оккупационные войска маршала Нея выведены из Германии для подавления роялистского мятежа на родине. В итоге армия Габсбургов во главе с Маком попала в ловушку, встретившись с находившимися во всеоружии полками Нея на подступах к немецкому городу Ульму и потерпев сокрушительное поражение. Бедняга маршал был лишен звания и брошен в тюрьму, а обманщик Шульмейстер успешно продолжал на своем высоком посту служить Франции. Карл Шульмейстер – по-своему фигура трагическая. Шпионил он не столько из корысти, сколько из горячей привязанности к Наполеону. Но Бонапарт, дружески хлопавший Карла по плечу и щедро награждавший его деньгами, при каждом удобном случае повторял, что уважать лжецов и шпионов не может. Мистификация Любой хороший разведчик в той или иной мере обладает актерскими способностями. А канадка Эмма Эдмонс, во время Гражданской войны в США работавшая на северян, по всей видимости, была просто великолепной актрисой. Она совершила одиннадцать вылазок в стан конфедератов и в первый свой «визит» к противнику загримировалась под молодого чернокожего раба. Эмме, худощавой, с мальчишеской фигурой и резкими неженскими замашками, наверное, удобнее было притвориться юношей, чем девушкой. Доверчивых южан не смутили даже голубые глаза любознательного «негра». Подвело Эмму тогдашнее развитие химической промышленности: с ее лица и рук стала стремительно облезать краска. Бормоча что-то про свою смешанную кровь, пятнистая разведчица поспешила ретироваться. Вторая ее вылазка прошла удачнее: Эдмонс мастерски сыграла ирландскую маркитантку, говорившую по-английски с сильным акцентом. Умолчание Эта тонкая разновидность лжи предоставляет при умелом использовании огромные возможности и для лжецов-«дилетантов», и для «профессионалов». Открыв малую часть правды, легче утаить что-то куда более важное; на этом можно выстроить целую шпионскую легенду. Агнес Смедли, американская коммунистка и соратница советского разведчика Рихарда Зорге, жившая в конце 1920-х – начале 1930-х годов в Шанхае, открыто пропагандировала свои убеждения и превратила свой дом в дискуссионный клуб. Ее несколько раз арестовывали, но не смогли уличить ни в чем, кроме того, что Агнес и не собиралась скрывать. Не сумело доказать ее причастность к шпионажу после Второй мировой войны и ФБР. Меж тем, показной нонконформизм был для мисс Смедли своего рода ширмой, прикрываясь которой она вербовала для Зорге агентов среди китайских рабочих и интеллигентов и иммигрантов. Разоблачение лжи Наряду с профессиональными лжецами существуют и профессиональные разоблачители лжи: следователи, контрразведчики, сотрудники служб государственной безопасности. Поговорка, гласящая, что великие разведчики попадаются на мелочах, в чем-то верна. Но если разведчику (да и просто «рядовому» лжецу) удается счастливо избегать таких мелочей, разоблачение его превращается в очень сложную, а часто и вовсе невыполнимую задачу. В настоящее время появились разработанные лучшими психологами (например, вышеупомянутым Полом Экманом) методики, помогающие распознать обман по малейшим изменениям в мимике, жестикуляции, голосе подозреваемого. Но эффективность таких методик относительна, ведь индивидуальные реакции на одни и те же вещи у разных людей могут сильно отличаться. По тем же самым причинам не дает стопроцентных результатов и детектор лжи, и у обманщика всегда остается шанс уйти от ответственности. Впрочем, есть сферы, в которых существует прямо противоположная опасность – изначальное отсутствие презумпции невиновности, постоянный риск быть несправедливо заподозренным «своими». И разведка, несомненно, относится к числу этих сфер. Один офицер, 28 лет проработавший в ЦРУ, сказал об этом так: «Люди вообще предпочитают все объяснять обманом, поскольку такое объяснение вполне рационально. Когда другие объяснения недоступны (причем часто лишь из-за того, что мы просто чего-то не знаем или сами уже нагородили кучу ошибок), обман представляется самым удобным и простым из них. Удобным потому, что офицеры разведки вообще очень уязвимы в вопросах правды и лжи и обнаружение обмана часто принимают за показатель тщательного логического анализа... Простым же потому, что на практике почти любой факт можно истолковать как свидетельство обмана. Ведь все мы прекрасно знаем, что, если уж кто-то заподозрил обман, разуверить его в этом практически невозможно».
|
