Военные технологии Четверг, 05.12.2024, 00:42
Приветствую Вас Гость | RSS
Меню сайта

Категории раздела
Самолеты [944]
Беспилотники [297]
Вертолеты [233]
Ракетное вооружение [283]
ПВО/ПРО/ЗРК/ПЗРК [260]
ВМФ [397]
Танки/РСЗО/САУ/Авто [310]
Стрелковое оружие [266]
Военные технологии [144]
Разведка, спецслужбы [82]
Армия [74]
Политика и прочее [524]

Наш опрос
Если начнется война...
Всего ответов: 1323

Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0

Су-24 в Афганистане


 Противопартизанская борьба всегда была сложной задачей для регулярных армейских частей, и это еще раз подтвердилось в Афганистане. Боевые действия при отсутствии "полноценного" противника мало подходили и для современной реактивной авиации. Однако железная логика войны диктовала постоянное наращивание усилий, в том числе, подобно снежному кому, увеличивались масштабы работы ВВС. При хронических неудачах в охоте за ускользающим сквозь пальцы врагом целями объявлялись "враждебные" кишлаки, а то и просто неподконтрольные ущелья и долины. Основным мерилом деятельности авиации становилось количество израсходованных боеприпасов: если за 1983 г. были сброшены (без учета работы авиации с приграничных аэродромов) 23900 бомб, то к 1986 г. это число возросло более чем в четыре раза и достигло 106800. 

   Необходимость количественно компенсировать невысокую эффективность бомбовых ударов вызвала предложение задействовать фронтовую бомбардировочную авиацию (ФБА). Свою роль сыграла и определенная ревность командования ФБА, оставшейся в стороне от "настоящего дела", в котором можно было бы продемонстрировать в реальной обстановке свои силы и проверить оружие.

    В 1984 г. на сцену вышли бомбардировщики Су-24. Самолет начал поступать в строевые полки незадолго до ввода советских войск в Афганистан. Он более чем вдвое превосходил все машины фронтовой авиации по боевой нагрузке, "без напряга" поднимая до 7000 кг бомб, обладал завидной дальностью полета в 2400 км и совершенной прицельно-навигационной системой (ПНС), что позволяло использовать "двадцатьчетверки" с аэродромов ТуркВО и САВО.

      Конкретным поводом для привлечения ФБА стала планировавшаяся на весну-лето 1984 г. операция в Панджшерской долине. В целом на этот период штаб 40-й армии готовил 22 крупные операции (почти вдвое больше, чем в предыдущем году), но "Большой Панджшер" носил беспрецедентный характер: по оценке генерал-лейтенанта Ф.Г.Шкруднева, в ней задействовались такие силы и средства, "каких наши ВС не имели с 1945 г.". Остававшаяся государством в государстве вотчина Ахмад Шаха была объектом почти ежегодных наступлений, но желаемого успеха достичь никак не удавалось. 

     "Волевой и энергичный человек. Безусловно умен, и выделяется среди остальных лидеров моджахедов талантом военного организатора так охарактеризовал хозяина Панджшера и Чарикара генерал Б.Громов. Масуд проявлял себя и как расчетливый дипломат - он охотно шел на контакты с советским командованием, но наотрез отказывался иметь дело с афганским правительством. Через своих посланников он доказывал офицерам 40-й армии, что "мы не ваши враги, вас обманули те, кого вы привели к власти". Этого официальный Кабул уже стерпеть не мог, и среди важнейших задач кампании 1984 г. значились не только "очистка центральных провинций от бандформирований и установление там законной власти", но и "физическое устранение Ахмад Шаха и его близкого окружения". 

     До 21 апреля с "панджшерским тигром" формально продолжалось перемирие, и по словам командующего 40-й армией, "взятые на себя обязательства и договоренности, за редким исключением, Масуд выполнял". Однако механизм подготовки операции уже был запущен, и для внезапности оперативники предложили "нанести первый удар до истечения срока действия перемирия". Обеспечить массированное воздействие с воздуха должна была развернутая на приграничных аэродромах авиационная группировка, по численности превосходившая ВВС 40-й армии. В ее состав, помимо местных частей на МиГ-21 и на Су-17, вошли Ту-16 Дальней Авиации, а также Су-24 двух полков: 149-го гвардейского Краснознаменного БАП из Николаевки под АлмаАтой и 143-го БАП из грузинского Копитнари (аэродром Кутаиси-1), 149-й БАП был единственным в Средней Азии, имевшим новые бомбардировщики, а привлечение 143-го БАП обосновывалось тем, что именно на базе этого полка проводились войсковые испытания по боевому применению Су-24 в горной местности. "Грузинский" полк перебросили на авиабазу Ханабад под Карши, а николаевцев разместили  на истребительном аэродроме в Кокайты.

    143-й БАП располагал Су-24М, оснащенными модернизированными ПНС-24М "Тигр", а также обладающими увеличенной до 8000 кг боевой нагрузкой и расширенной номенклатурой вооружения. Самолеты 149-го полка были постарше. На войну эта часть попала с чисто военной неожиданностью. 15 апреля в Николаевке шли учения, и 30 экипажей во главе с командиром полка п-ком С.А.Бокачем перелетели в Кокайты. Задерживаться там никто не собирался - после обеда планировали вылететь обратно, поэтому не брали даже зубных щеток. Однако в столовой летчики Су-17, работавшие по ДРА из "прифронтовых" Кокайты уже не первый день, встретили гостей словами: 

    "Ребята, не торопитесь. Видели штабеля бомб на аэродроме? Пока все это не выгрузите за речку, домой не вернетесь". И действительно, к вечеру выяснилось, что экипажам Су-24 "предстоит выполнить несколько вылетов с отработкой практического бомбометания по заданным целям". 

    Для использования ударного кулака, сосредоточенного на советских аэродромах, требовалась особо тщательная подготовка разведданных, для чего накануне операции 263-ю разведывательную эскадрилью ВВС 40-й армии спешно перевооружили современными Су-17МЗР. Совместно с Ан-30 они отсняли районы будущих боевых действий, дав изобильный материал о плановых целях, в том числе их точные координаты. 

    Дальнейшее уже было делом техники - ПНС Су-24 могла автоматически вывести самолет по заданному маршруту и обрушить на цель бомбы. 

     Операция началась на рассвете 19 апреля массированным бомбовым ударом пяти полков, длившемся два часа. Такого Афганистан еще не видел: на Панджшерскую долину шириной 12 км и протяженностью около 70 км волна за волной накатывались подходившие с севера самолеты. Не все складывалось по плану - пустить в ход авиацию 40-й армии не дала погода, но на экранах РЛС баграмской авиабазы и без того рябило от меток. Из Кокайты поднялись все Су-24. Машины 1 -и эскадрильи несли по четыре "пятисотки", а 2-й и 3-й - по двенадцать ФАБ-250 (такой вариант вооружения сохранялся и в последующих вылетах). Все задания выполнялись с двумя ПТБ. Экипажи работали с высоты 5000 м по площадям, накрывая бомбовым "ковром" оборонительные рубежи в районах Обдарах, Тавах, Чимальварда, Хисарак и Гуват, а то и просто подозрительные горные узости, пещерные города и древние крепости, где могли разместиться вражеские подразделения.

    В течение всего вылета связь с базой координировал с борта Ан-26РТ прикомандированный из штаба ВВС САВО главный штурман п-к Н.В.Косицын. Когда рев авиадвигателей над Панджшером стих, разрывы бомб сменил артналет, за время которого самолеты подготовили к повторной атаке (следование по маршруту к месту работы занимало у Су-24 менее получаса). После нового авиаудара в долине были высажены вертолетные десанты, а следом за ними вошли войска. Серьезного сопротивления они не встретили, но бомбовые удары по пути продвигавшихся частей продолжались. Использование Су-24 было не особенно интенсивным: оба полка совершили примерно по 10 групповых вылетов, работая звеньями, восьмерками и поэскадрильно. Экипажи отправлялись на очередную цель не чаще одного раза в одну-две недели. Перед вылетом они сдавали все документы и даже мелочь из карманов, получали по две "лимонки", пару пистолетов (Макарова или Стечкина) и сигнальные ракеты. В летных книжках задания записывались как выполненные по Курсу боевой подготовки. Причины такой скрытности оставались непонятными, но за этим ревностно следили особисты, и один штурман, дерзнувший записать себе боевой вылет, подвергся страшному разносу. 

    Особых успехов отмечено не было - войска больше нуждались в непосредственной поддержке силами вертолетчиков и штурмовиков, хорошо знавших местность и взаимодействующих с авианаводчиками, нежели в накрытии целого района бомбовым дождем. Су-24 создавался для войны над относительно ровной Европой, и здесь не мог реализовать свои возможности, в первую очередь с использованием управляемых ракет и корректируемых авиабомб. Самостоятельному поиску целей с помощью РЛС переднего обзора (РПО) "Орион-А", способной обнаруживать даже малоразмерные цели типа танка, препятствовала радиолокационная неконтрастность здешних объектов. Выделить цели в хаосе камней и скал оказалось чрезвычайно трудно даже с помощью оптико-электронного визира "Чайка-1". Изрядные проблемы доставляло и применение ПНС над горами, а малозаметный полет с огибанием рельефа - одно из важнейших достоинств "двадцатьчетверок" - и вовсе не представлялся возможным из-за хребтов и ущелий. 

     Эффективность ударов оставалась невысокой: если прямое попадание "пятисотки" разваливало дувал, то даже после близких разрывов толстые глинобитные стены с высоты выглядели нетронутыми. Несколько раз применялись ОДАБ-500 (при их подвеске жидкое содержимое "хлюпало" внутри, что поначалу вызывало опасения), но и они не дали должных результатов из-за той же невысокой точности. Повысить эффективность решили ударами с пологого пикирования, хотя и были опасения насчет того, как поведет себя самолет на выводе, если подвески не сойдут. Командир 149-го полка со штурманом п/п-ком Ковалевым отработали такой способ бомбометания применявшихся вариантов вооружения, дав "добро" остальным экипажам. При атаках по реальным целям выдерживались угол пикирования 20-30¦ и увеличенные до 1 минуты интервалы в звеньях. В пикировании Су-24 теряли пару тысяч метров, попадая в зону зенитного огня. Некоторые летчики, впервые увидевшие неподалеку дымные облака, не сразу поняли их природу, но пилоты подогадливее после сброса брали ручку на себя столь интенсивно, что выскакивали на 9000-10000 м, презрев боевой порядок. 
    Впрочем, противник оказывал весьма слабое сопротивление. Еще за несколько недель до начала операции Масуд, не зря прозванный "счастливым", через своих информаторов в Кабуле получил ее планы и карты. Боевые отряды и значительная часть населения были выведены за пределы Панджшера, а там остались лишь немногочисленные местные формирования и отряды самообороны. Побеждать оказалось некого, и рапорт маршала Соколова в Москву о том, что "в ходе боевых действий в Панджшерской и Андарабской . долинах... противнику нанесено серьезное поражение", оказался поспешным. Уже к концу лета, с отходом советских войск, "народная власть" откатилась на исходные позиции. В середине июля 1984 г., после не слишком впечатляющего дебюта, вернулись на свои базы и Су-24, после чего несколько лет не появлялись в небе ДРА. 

    С принятием решения на выход из ставшей безнадежной войны роль авиации только возросла. Ей во многом предстояло заменить действия наземных войск, систематическими ударами сдерживая противника. К тому времени достойных целей для авиации стало более чем достаточно - набравшая силу оппозиция опиралась на крупные базовые районы, располагая обустроенными складами и мастерскими, укрепленными пунктами, убежищами и разветвленными системами огневых позиций. Деятельность ВВС все больше сводилась к ежедневным бомбовым ударам по плановым целям, где разведка указывала на активность противника. Помимо баз и лагерей, ими становились места ночевок и дневок, разгрузки караванов, а также сами караванные тропы. Большинство таких объектов находились в плановых таблицах изо дня в день. Так как в безлюдных горах моджахедам делать было нечего, под авиаудары обычно попадали селения, дававшие приют "воинам аллаха" и превратившиеся, на военном языке, в "места сосредоточения живой силы противника". Как оценивал работу этого периода зам. командира кокайтинского полка п/п-к Юрий Рудаков, "боевые вылеты носили характер постоянного психологического воздействия - больше для того, чтобы держать духов в черном теле, чем для решения каких-либо конкретных тактических или оперативных задач" (американцы во Вьетнаме с еще большей откровенностью именовали такой стиль "тактикой устрашения").

     Другим фактором, определявшим тактику ВВС, становился рост числа зенитных средств и качественное изменение ПВО. В 1987 г. ГРУ Генштаба докладывало о поступлении в душманские отряды 600 (!) ПЗРКтипа "Стингер", подтверждением чего стал захват среди трофеев только за первое полугодие 102 ракет. Появлявшиеся повсюду "Стингеры" загоняли самолеты все выше и выше, и к 1988 г. над местом удара запрещалось снижаться менее, чем до 4500 м, высота захода в атаку постепенно поднялась до 7500-8000 м. Точность бомбометания, особенно с горизонтального полета, превратилась в достаточно условную величину - отмечались случаи, когда летчики "мазали" даже по кишлакам. Должная эффективность работы могла быть достигнута только наращиванием бомбового тоннажа, массированным давлением с воздуха. 

    Расход боеприпасов и количество вылетов для подобного воздействия требовались нешуточные. "Пропустить" их через перегруженные аэродромы 40-й армии не представлялось возможным: к лету 1988 г. там работали 164 советских самолета и 331 вертолет, которые и без того приходилось поднимать по пятьшесть раз в сутки. За каждую тонну керосина и боеприпасов для них приходилось платить кровью, проталкивая автоколонны через душманские засады, или расходовать практически столько же горючего, доставляя его по воздуху. Положение обострилось с началом вывода войск, когда к августу был оставлен Кандагар с его авиабазой. Северные районы Афганистана регулярно обрабатывали МиГ-21 из 115-го ГИАП, а также Су-17 из 136-го и 156-го АПИБ, действовавшие с аэродромов ТуркВО. Однако наиболее напряженная обстановка сложилась в центральных и восточных провинциях, куда они не могли дотянуться. Единственным выходом вновь виделось привлечение ФБА: по штурманскому расчету, Су-24 с 3-4 т бомб, взлетев с приграничной авиабазы, мог сходить к самым удаленным целям, вплоть до пакистанской границы. 

     К этому времени эти машины имелись, что называется, под рукой на аэродроме Ханабад в 150 км от границы. В соответствии с принятой стратегией усиления южного направления, здешний 735-й ИАП ПВО еще весной 1981 г. был преобразован в полк ИБА, а через три года, сохранив номер, стал бомбардировочным в составе 34-й Чирчикской АДИБ ТуркВО. Еще будучи истребительным, полк эпизодически принимал участие в афганских событиях, сопровождая самолеты ВТА. В 1988 г. 735-й БАП располагал 31 Су-24, причем, как и у соседей из Николаевки, это были далеко не новые машины. Они поступали из лидерных авиачастей "переднего края" - западных округов, переходивших на более современные Су-24М. Две эскадрильи (самолеты 18-й, 19-й, 25-й и 26-й серий) поступили из Брандта (ГСВГ) и Староконстантинова (ПрикВО), третью же и вовсе набирали "с миру по нитке". По иронии судьбы, именно "тыловым" полкам и довелось опробовать свои Су-24 в бою. 

    К лету еще не все экипажи завершили переучивание, но ждать не приходилось. Для ускорения процесса в июле полк пополнили звеном опытных пилотов из ГСВГ, до тонкостей освоивших все виды боевого применения, а учебные полеты организовали в две смены. Полку предстояло работать "бомбардировочным" стилем, с больших высот и горизонтального полета. Исходя из возможностей вражеской ПВО, безопасные эшелоны определили не ниже 7000 м. Однако нормативная высотность работы бортового вычислителя "Орбита-10" ограничивалась лишь 5000 м. Подняв "потолок", функционирование "Орбиты" проверили на полигоне с реальным бомбометанием с 7000 м. Аппаратура работала надежно, и точность попаданий в "кресты" удовлетворила всех. В целом на бортовой комплекс Су-24 возлагались большие надежды, т.к. он обеспечивал точное самолетовождение и прицельное бомбометание в обычной для этого времени года плотной облачности и ночью, тогда как работа в темное время суток для остальных самолетов фронтовой авиации то и дело запрещалась из-за малой результативности и повышенного риска. 

    Ночью 25 октября в боевой вылет ушло первое звено, ведомое летчиком-инспектором службы боевой подготовки 73-й ВА п-ком Богданом и зам. командира полка п/п-ком В.Ламзиным. Их цель была дальней - горные тропы у осажденного моджахедами Кандагара. Ламзин со штурманом м-ром С.Воскобойниковым и позже чаще других водили группы на удар. Нередко их возглавлял командир полка п-к С.В.Яншин и его заместитель по летной подготовке п/п-к В.В.Сороченко. Перед вылетом, помимо проверки систем, заправки и подвески бомб, подготовка Су-24 включала программное обеспечение полета: полученные от штаба ВВС ТуркВО разведданные с указанием положения целей переводили из прямоугольной сетки координат в геодезическую и вводили в "память"-накопитель ПНС. Задача экипажам ставилась перед самым вылетом, при этом летчикам не доводили характер целей, и лишь по району на карте да подвешенным боеприпасам можно было догадаться, что за объект вычислила разведка: РБК шли по стоянкам отрядов оппозиции и местам разгрузки караванов, БетАБы - по укрытиям, пещерам и складам, а обычные фугаски - по всему подряд, от враждебных кишлаков до площадного "засыпания" гор и ущелий. Мало что удавалось рассмотреть и с воздуха - весь первый месяц работать приходилось ночью и в частом "сложняке". 

    Взлетая с 40-секундными интервалами, бомбардировщики догоном пристраивались к ведущему, собирались в боевые порядки и по докладу замыкающего всей "стаей" увеличивали скорость, выходя на маршрут. Место в колонне выдерживали с помощью РПО, поднимая его антенну на пару градусов для обзора воздушной обстановки и держась с 10-20-секундным "зазором" от впереди идущего (сближаться менее чем на 2-3 км в темноте было рискованно). Радиопереговоры сводились к минимуму: кроме доклада замыкающего о занятии своего места, ведущий сообщал кодом на КП о проходе поворотных пунктов маршрута и о возвращении ("205" означало - "прошел ППМ", а "328" - "работу окончил"). На случай радиоперехвата цифровые доклада время от времени менялись. После первых вылетов, произведенных четверками или несколькими звеньями, в ударах стали принимать участие все большие группы, вплоть до полного состава полка (обычно - 20-24 бомбардировщика). Они обрабатывали один объект или разделялись на 3-4 группы по количеству близко расположенных целей. Иногда полк расходился поэскадрильно в разных направлениях.

    Усиливая группировку ФБА, было решено направить в Ханабад 24 Су-24 из 149-го БАП. Для личного состава части, в том числе и ее командира п-ка В.Н.Бойко, все произошло столь же внезапно, как и в 1984 г. Отлетав накануне учения и приземлившись около полуночи, экипажи разошлись по домам, но тут же были подняты по тревоге. В штабе они узнали о предстоящей командировке. На отдых дали 8 часов, и уже утром 28 октября полк отправился на помощь коллегам. Самолеты перелетали готовыми к немедленной работе, неся по шесть ФАБ-250 и два ПТБ-3000. Позднее к ним присоединилось еще одно звено. 

    После двухдневной подготовки, изучив карты и разведдонесения, 31 октября николаевская группа ушла на боевое задание без всяких ознакомительных полетов. Целью был Майданшахр, лежавший за хребтом у Кабула. По данным разведки, покинутый жителями и опустевший город использовался душманами как базовый лагерь. Позднее удары наносились по целям в горных районах у Кабула, Баграма и в чарикарской "зеленке", где отмечались стоянки кочующих банд и ракетные пусковые установки, обстреливавшие города. На пределе досягаемости Су-24 ходили за Кандагар и Джелалабад громить позиции осаждавших их отрядов. 

     2 ноября экипажи 149-го БАП отработали налет с "подскоком" через Кокайты, приземлившись там с шестью "пятисотками" и ПТБ для дозаправки. Посадка загруженного Су-24 была не из легких, и в дальнейшем такой вариант повторили лишь однажды. Да и сама авиабаза, верно служившая всю войну передовым аэродромом, была к этому времени переполнена выводимым.и войсками. Еще раз побывать там николаевским бомбардировщикам пришлось в аварийной ситуации: возвращавшиеся из-под Кандагара самолеты выработали топливо и спешили в Ханабад, когда садившаяся первой машина майора Маховского "разулась" на пробеге и барабаны колес загорелись прямо на полосе. Пока ее тушили и оттаскивали, остальным 11 "сушкам" дали команду идти на запасной аэродром, и они одна за другой с практически сухими баками "посыпались" на ночные Кокайты. Там летчикам пришлось самим заправлять и готовить самолеты, в хлопотах прошла ночь, и в эту смену второго вылета уже не стали выполнять. В суете не успели подобрать тормозные парашюты, и один из них тут же был "проглочен" рулившим Ил-76. Транспортник встал на прикол для замены двигателя, разразился скандал, и отношения с местным начальством оказались испорченными. 

    Обеспечивая необходимый темп боевой работы (два, а потом и три вылета за смену на самолет), подготовили сменных летчиков и штурманов. Техники работали на аэродромах бригадами, сменявшимися через сутки. Работа на стоянках кипела всю ночь. Самолеты обоих полков очень часто направлялись на одну цель, группы поднимались с интервалом в час между взлетами ведущих, чтобы не "запрудить" аэродром при возвращении. Этот "зазор" позволял оружейникам и заправщикам встретить вернувшуюся группу, подготовить ее к повторному вылету и тут же принимать следующую. 

    Время от времени выпадали "разгрузочные дни", когда полки уходили на задания поочередно через сутки. Работа велась без праздников и выходных, лишь пару раз по погоде да под Новый год случились "просветы". "Красным днем календаря" предполагалось 7 ноября, и в предвкушении праздника экипажи отправились в баню. Вечером, когда отдых был в самом разгаре, внезапно пришла команда на вылет. К самолетам добрались радостные, раскрасневшиеся, хотя многие помыться не успели. В том, что уже отпраздновали, командиру признался весь строй, но и готовность лететь была такой же единодушной. В кабинах отдышались кислородом, и "праздничный" вылет прошел без замечаний. 

    Цели почти всегда были рассредоточенными, и в накопители "зашивались" несколько точек в районе бомбометания с разносом в 300-1000 м или с отличием в угловые минуты координат на разных машинах. Выйдя в назначенный район в ночной тьме, штурман с помощью РПО сверялся с загодя нарисованной на кальке картинкой радиолокационного изображения местности и отыскивал приметные засветки на индикаторе - контрастный изгиб реки, мост или гору. В дальних рейдах, когда накопление погрешности навигационной системы и вычислителя становилось значительным, положение корректировали по характерному ориентиру. Точками отсчета обычно становились плотина ГЭС Наглу и озеро Суруби, лежащие к востоку от Кабула, плотина Дарунта под Джелалабадом, откуда расстояние до большинства целей оставалось небольшим, и бомбить можно было даже без дополнительного прицеливания, автономно по счислению, дававшему точность до 300- 400 м. На местности, лишенной радиолокационных "примет", коррекцию вводили с помощью РСБН по радиомаякам аэродромов Кабула и Баграма. 

     В дело шли бомбы трех основных калибров: 250, 500, 1500 кг различных типов и моделей, подвешиваемые в самых разных вариантах. При работе по северным районам "ближнего круга", лежавшим в 400-450 км от базы (Файзабад, Кундуз и Талукан), обходились без ПТБ и брали пару ФАБ-1500 на центропланные узлы и до шести 250-кг бомб на остальные точки подвески. В дело шло все, что имелось под рукой, лишь бы загрузить полностью держатели. В набор могли входить ФАБы, ОФАБы, БетАБы и толстостенные бомбы разных калибров и с разными баллистическими характеристиками - для работы по площадным целям их разброс был несущественным. От боевой нагрузки всегда избавлялись за один заход, строя расчет для бомб наиболее крупного калибра, а остальные шли вдогон с перелетом. На месте разрыва "полуторки", несшей 675 кг взрывчатки, вспыхивал настоящий вулкан с мощным грибом, на фоне которого взрывы "пятисоток" казались лишь облачками пыли. "Добавку" часто клали, выставляя взрыватели с замедлением на разное время, до суток. Чтобы максимально использовать грузоподъемность машин, применяли центропланные двухпостовые держатели, с которыми Су-24 брал до восьми "пятисоток", и шестипостовые многозамковые держатели МБДЗ-У6-68, загружаемые 12-18 "четвертушками". Град бомб получался внушительным, ведь полк мог обрушить на цель сотню "пятисоток" или 200-250 ФАБ-250. Однако увешанный "гроздьями" бомб самолет на высоте становился неустойчивым и буквально ковылял, словно по булыжной мостовой. Даже после сброса бомб он вел себя не слишком приятно, цепляясь за воздух замками и упорами дюжины держателей. Недостатком МБД были также трудоемкость подвески большого числа боеприпасов и хлопотное переоборудование под другие варианты. Поэтому в 149-м полку МБД несли только десять самолетов. Нагруженный по максимуму, Су-24 вообще не очень-то любил полет на высотах свыше 7000 м, сопровождая его тряской и норовя сорваться при резких маневрах, из-за чего новичкам советовали "добавлять крен наклоном головы, а не ручкой, чтобы не посыпаться". Избегая критических режимов, к цели шли на 4600-6000 м и, уже разгрузившись, "порожняком" выскакивали на рекомендуемые 7000-7500 м, одновременно ложась на курс возвращения. 

    Летчики Су-24 отдавали предпочтение мощным ФАБ-1500. Их подвешивали иногда по три штуки, ведь они создавали куда меньшее сопротивление, чем "кусты" бомб меньшего калибра. Большая часть заданий выполнялась с подфюзеляжным ПТБ-2000, при этом брали пару "полуторок" или 4-6 "пятисоток". Для работы по удаленным целям использовали два подкрыльевых ПТБ-3000, а бомбовая нагрузка сокращалась до одной ФАБ-1500, или 2-4 ФАБ-500 или ФАБ-250. Реже в дело шли РБК, главным образом полутонные с "шариками" ШОАБ-0,5 или мелкими осколочными бомбами калибров 2 и 10 кг, которые могли соседствовать с фугасками на самолетах группы и даже на одной машине. Обычно удар таким набором наносили по кишлакам в "зеленке" и целям на открытом месте. При этом первыми земли достигали ФАБы, их взрывы сметали стены дувалов, а уцелевшую живую силу накрывала уже "мелочь". Так, с помощью РБК в декабре обработали окрестности Джелалабада и Кабула, откуда обстреливали эти города, а также район Мангваля, где карты пестрели множеством точек, отмечавших душманские стоянки (в дневном вылете 24 декабря "шарики", сброшенные с самолетов 149-го БАП, вчистую выкосили под Мангвалем укрывший душманов пальмовый лесок). Для более плотного "засева" РБК сбрасывались с высот порядка 4000 м, а взрыватель вышибного заряда выставляли с задержкой, чтобы кассеты раскрывались в 1500 м над землей. Под самолетом в ночи рассыпался огромный искрящийся эллипс - каждая РБК-500 накрывала смертоносной иллюминацией зону порядка 400х600 м, иссекая все в труху сотнями тысяч стальных 5,5-мм шариков. 

    Суточный расход боеприпасов доходил до 250 т, и окружные склады бомбардировщики опустошили бы через несколько недель. Поэтому, пока этого не произошло, боеприпасы начали свозить со всего Союза, каждые 3-4 дня разгружая по эшелону. Помимо привычных бомб образца 1954 и 1962 гг., в ход шел "лежалый товар" старых типов, в том числе с клеймами 30-40 гг. Такие боеприпасы обладали недостаточной устойчивостью на траектории при бомбометании на высоких скоростях и с больших высот, однако для удара по площадям "хромающая" баллистика считалась удовлетворительной. Среди старых бомб встречались образцы с трехушковой подвеской, нестыкующиеся с современными держателями. Впрочем, к тому времени любому оружейнику с афганским опытом был известен секрет избавления от лишнего ушка: у основания каленого стального узла делали пару насечек напильником и лихо сбивали его ударом кувалды. 

    По площадным целям и вдоль ущелий бомбы сбрасывали серией, задавая бортовой системе управления оружием интервалы и порядок схода с замков. Если же работать предстояло по компактному объекту или поперек горного распадка, груз сбрасывали залпом по отделению бомб ведущего или целясь самостоятельно. В случае отказа оборудования на самолете лидера применялся "обратный" метод: цель отыскивал ведомый и, с учетом интервала в строю, давал команду ведущему. Бомбардировки по указаниям авианаводчиков, наиболее результативные для авиации непосредственной поддержки, у Су-24 оставались единичными: трудно было обеспечить целеуказание для высотного бомбометания, а ночью наведение не представлялось возможным. В большинстве удаленных мест, уже оставленных советскими войсками, указывать цели вообще было некому.

    Один из рейдов по вызову 735-й БАП выполнил в конце ноября, когда была поставлена задача на удар по укрепрайону юго-восточнее Кандагара. Участвовавший в нем штурман к-н П.Н.Клеветенко так описывал произошедшее: "Подтянувшись к району, где уже крутили карусель Су-17 и Су-25, услыхали гвалт в эфире и отчаянные призывы с земли долбить еще и еще, не то уйдут. В ответ - "Не на ТЗ летаем!" Когда основной шум стих, запросил работу наш командир группы. Наводчик, услыхав незнакомый позывной, насторожился: "Что еще за "аисты", когда тут "грачам" еще на целый день работы?" Нас он не знал, да и от его указаний толку было мало - у пехоты ведь карты с прямоугольной сеткой, а нам нужны другие координаты. Бомбить пришлось самим. Когда ахнула первая "полуторка", наводчик взревел звонче пилорамы: "Вы чего там делаете?! Чего кидаете? Тут горы из-под задницы улетают!" Командир ему в ответ: "Кончай орать. Скажи, туда ли бросили, за мной - группа". Тот, придя в себя, дал команду разгрузиться южнее на полкилометра. Потом поблагодарил за работу и напоследок дал отбой подходившим штурмовикам: "Шабаш, вам тут больше делать нечего".

     При боевой работе у самого Пакистана, особенно под Джелалабадом и Кандагаром, самолеты проходили вдоль границы и после удара сразу отворачивали в глубь афганской территории. Бомбя дорогу на Пешавар, где цели лежали в 3-5 км от "ленточки", экипажи проходили над трассой до самой границы, и Су-24 случалось на вираже "чиркнуть по ней крылом". Угрозу пакистанских перехватов предупреждало звено МиГ-23 из Баграма, дежурившее вблизи на 2000-3000 м выше бомбардировщиков. Иногда на самолетах пищала "Береза", однако тепловые ловушки не отстреливали, ведь фейерверк в ночном небе сразу выдал бы группу. Был подготовлен весьма радикальный план защиты бомбардировщиков от обнаружения неизвестной РЛС. Ударную группу должен был сопровождать самолет с противорадиолокационным вооружением, который бы зафиксировал место работы радара бортовым пеленгатором "Филин" и атаковал его самонаводящимися ракетами Х-58. Однако от такого решения отказались, сочтя чересчур вероятным попадание по РЛС и маякам афганских аэродромов в Хосте и Кандагаре. Весьма нежелательными были и дипломатические осложнения, которых не пришлось бы долго ждать, если атакованная цель оказалась бы в Пакистане. 

     Несмотря на скрытность ночных высотных вылетов, командование стало принимать дополнительные меры безопасности. Чтобы обмануть наблюдателей противника, стали программировать "кривой" выход в назначенную точку или отворот перед ней для бомбометания с неожиданного направления. Избегая засадных позиций ПВО на горных вершинах, возвращение строили по обходному маршруту и обязательно меняли курс при повторном ударе по той же цели. 

   
Вход на сайт

Поиск

Архив записей

Copyright MyCorp © 2024Сделать бесплатный сайт с uCoz