Сомнений нет – самолет-разведчик поразил 5-й зенитный ракетный дивизион 37-й зенитной ракетной бригады Борис Самойлов Опубликовав свою статью («ВПК», №№ 4 и 5 за 2012 год), в которой на основании архивных документов Министерства обороны доказывал, что 5-й дивизион 37-й зрбр под командованием подполковника И. И. Новикова первым поразил ракетой самолет-шпион U-2 США 1 мая 1960 года в районе города Свердловска, я считал, что этих фактов достаточно, чтобы закрыть белое пятно в истории страны. Но, очевидно, ошибся.
С большим сожалением прочитал статью директора Музея Войск ПВО Юрия Кнутова («ВПК», №№ 17 и 18 за 2012 год), в которой он в худших традициях некоторых партийно-политических работников навел на мою публикацию необоснованную и даже оскорбительную критику, ничего общего не имеющую с деловой дискуссией.
Я не хотел отвечать на эту статью. Но поскольку в ней присутствуют ложь и оскорбительные предположения о моей нечестности и нечестности офицеров 5-го зенитного ракетного дивизиона 37-й зенитной ракетной бригады, я принял решение дать автору мотивированный ответ.
Выводы на основе предположений
Юрий Кнутов в своем тексте продолжает предыдущую тенденцию многих журналистов – без реальных, достоверных фактов доказывать путем весьма приблизительных и сомнительных по своему содержанию расчетов, что самолет U-2 был сбит только 2 и 1-м дивизионами 57-й зрбр, а ракета 5-го зенитного ракетного дивизиона 37-й зрбр «не могла иметь встречи с целью». Этот вывод Юрий Кнутов делает на основании сослагательных предположений и выводов, используя противоречивые данные из архивных материалов, с которыми, очевидно, он в полном объеме незнаком.
На какие же исходные данные опирается автор в своем умозаключении? Это:
фиктивные, скорректированные карточки стрельб 2, 1-го зенитных ракетных дивизионов 57-й зрбр и особенно 5-го зрдн 37-й зрбр; недостоверная и противоречивая траектория полета самолета-разведчика U-2, отраженная в архивных документах; отсутствие якобы точной информации, наблюдаемой операторами и офицером наведения 5-го зрдн 37-й зрбр на экранах индикаторов после выдачи команды К-3; оскорбительные предположения о нечестности командира и боевого расчета 5-го зенитного ракетного дивизиона 37-й зрбр в подделке итоговых документов стрельбы; неспособность личного состава 5-го зенитного ракетного дивизиона 37-й зрбр «из-за плохой боевой подготовки» правильно оценить и отобразить результаты стрельбы; отсутствие якобы причин, в соответствии с которыми комиссия главнокомандующего Войсками ПВО могла скорректировать итоговые документы, которые как будто бы расследовались тремя независимыми комиссиями; и прочие измышления.
Теперь подробно. В своих воспоминаниях («ВПК», №№ 4 и 5 за 2012 год) я сразу оговорился, что все действия участников боевого расчета во время стрельбы «передаю по их рассказам, по записям телефонных переговоров с КП бригады на пункте связи дивизиона (которые я читал лично) и по громкоговорящей связи». Никаких записей в то время я, к сожалению, не производил. Естественно, я не мог через 50 лет помнить конкретные цифровые данные по траектории цели с топографической привязкой их к местности, дальности пуска ракеты, дальности встречи ее с целью и пр.
Однако помню точно, что ни командир дивизиона, ни командир радиотехнической батареи (лица боевого расчета 5-го зрдн) и я в том числе не заполняли и не могли заполнить такую лживую карточку стрельбы, представленную в архиве, в которой отмечено: «…встречи ракеты с целью не произошло из-за крутого разворота цели на границе зоны поражения с увеличением курсового параметра до 24 км».
Подполковник И. И. Новиков много раз отстаивал факт поражения цели его дивизионом, заявлял при этом, что никакого разворота цель не совершала, за что получал неоднократные разносы от командования и политического руководства дивизии. Удивляет завидная оперативность, с которой уже 1 мая 1960 года начальник ЗРВ 4-й ОА ПВО генерал-майор И. А. Шушков оформил и подписал все карточки боевой стрельбы (2, 1 и 4-го зенитных ракетных дивизионов 57-й зрбр и особенно 5-го дивизиона 37-й зрбр). А ведь разбирательства проходили еще вплоть до 6 мая.
Юрий Кнутов, ссылаясь на трассы самолета-разведчика У-2, представленные в архивных документах, заявляет, что самолет U-2 не входил в зоны поражения 5 и 6-го зенитных ракетных дивизионов 37-й зрбр. В своей статье я доказывал, что это не так, что это была скорректированная кем-то трасса. Согласно записям в журнале на пункте связи дивизиона (которые я читал сам) командир 37-й зрбр неоднократно приказывал подполковнику И. И. Новикову открыть огонь по U-2, причем последний раз в весьма грубой форме, а именно: «…(следуют грубые, нецензурные выражения) приказываю открыть огонь или посажу».
Почему командир бригады так нервно реагировал на задержку подполковником И. И. Новиковым открытия огня по самолету-нарушителю, если, по данным комиссии главнокомандующего Войсками ПВО и Юрия Кнутова, цель вообще не входила в зону поражения 5-го зенитного ракетного дивизиона 37-й зрбр?
И еще один факт. В 6-м дивизионе 37-й зрбр служил также выпускник Киевского высшего инженерного радиотехнического училища (КВИРТУ ПВО) лейтенант Кошевец, с которым мы после 1 мая 1960 года обсуждали события этого дня. Так, по его заявлению, U-2 вошел в зону поражения 6-го зенитного ракетного дивизиона, офицер наведения был готов уже нажать кнопку «Пуск», как вдруг передатчик СНР по одной из плоскостей отключился из-за того, что сгорел предохранитель в цепи вентилятора обдува магнетрона.
С обидой боевой расчет 6-го зрдн наблюдал, как цель выходила из зоны поражения дивизиона, но не смог ничего сделать. В статье же Юрия Кнутова самолет U-2 вообще миновал зону поражения 5 и 6-го дивизионов, описав дугу значительно восточнее точек стояния огневых позиций обоих зрдн.
При этом Кнутов принципиально игнорирует заявления спецслужб и службы разведки 4-й ОА ПВО (см. документы №№ 4 и 7 из архива МО в моей статье в «ВПК», № 5 за 2012 год), которые они при независимом расследовании полета U-2 констатировали: «…самолет пересек границу СССР на высоте 20 100 м, затем вышел на практический потолок и, не совершая никаких эволюций по высоте и курсу, полетел по намеченному маршруту. Никаких маневров он на всем маршруте не производил… Был сбит в 8 час. 51 мин. над ст. Косулино, по данным РТВ, на высоте 22 000 м».
Еще раз отмечаю, что дивизион майора Воронова открыл огонь только в 8 часов 52 минуты.
В боевом донесении командующего 4-й ОА ПВО № 0015 от 5 мая 1960 года не упоминается факт вхождения цели в зону поражения 6-го дивизиона 37-й зрбр. В то время как в докладе комиссии Кулешова вскользь отражено: «6-й дивизион 37-й зрбр огня по цели не вел ввиду технической неисправности СНР (обрыв цепи в двигателе вентиляции передатчика)».
Все эти факты и нестыковки являются свидетельством скрытия реальной информации о трассе самолета и ее корректировки должностными лицами с целью доказать, что самолет U-2 не входил в зону поражения 5 и 6-го зенитных ракетных дивизионов 37-й зрбр и поэтому они не могли поразить цель.
Юрий Кнутов упрекает меня также в том, что я в своих воспоминаниях не упомянул появления яркого пятна на экранах индикаторов кабины «У» в момент подрыва боевой части ракеты, и делает на основании этого безапелляционный вывод: «Ничего подобного ни подполковник И. И. Новиков, ни офицер наведения 5-го зрдн в тот момент не наблюдали».
Откуда такое категоричное заявление Кнутова, как будто он сам находился в кабине «У» в момент старта и в процессе наведения ракеты? Принцип дискуссии, принятый им: «Я вас не читал, но все равно я вас осуждаю», отбивает охоту на продолжение конструктивного обсуждения событий 1 мая 1960 года.
Повторяю, я через 50 лет не мог точно воспроизвести все команды и доклады лиц боевого расчета в кабине «У» по рассказам участников. Но точно помню, что старший лейтенант Краморенко доложил о выдаче команды К-3, что были доклады операторов о срыве автоматического сопровождения цели и доклад командира дивизиона подполковника И. И. Новикова на КП бригады о том, что, по всем данным, ракета его зрдн поразила цель.
Однако Юрий Кнутов только на своем предположении об отсутствии «ярких пятен» на экранах индикаторов в кабине «У» 5-го зрдн делает однозначный вывод о промахе ракеты 5-го зрдн и категорически заявляет о том, что дивизион майора М. Р. Воронова поразил U-2 в хвостовое оперение на дальности 27 километров.
При этом он почему-то умалчивает о докладе командира 57-й зрбр полковника С. В. Гайдерова главнокомандующему Войсками ПВО. В нем нет никаких упоминаний ни о «ярких пятнах на экранах индикаторов», ни о выданных командах К-3 во 2 и 1-м дивизионах 57-й зрбр. А констатируется, что майору М. Р. Воронову и капитану Н. И. Шелудько «результатов стрельбы определить не удалось и, возможно, были промахи».
Далее. Юрий Кнутов все расчеты по уничтожению цели основывает на противоречивых исходных данных в архивных документах, в том числе голословно приписывает мне фактически соавторство совместно с комиссией генерал-полковника Кулешова в обстреле цели 5-м зенитным ракетным дивизионом на дальности 50 километров. Вот уж действительно – с больной головы на здоровую.
Очевидно, он плохо читал мою статью, в которой я нигде не называл ни дальность пуска, ни дальность поражения цели, потому что я не помню этих данных. Это не я, а комиссия генерал-полковника Кулешова в своем докладе записала: «…в 8.41 цель была обстреляна 5-м дивизионом одной ракетой на предельной дальности (около 50 км)».
В то же время Юрий Кнутов в своей статье сам дает оценку достоверности этого абзаца доклада: «Что касается некорректно (надо же выдумать такое определение. – Б.С.) построенной фразы из доклада комиссии генерал-полковника Кулешова, то скорее всего в ней имеется в виду не предельная дальность поражения ракеты (около 50 км), а предельная дальность обнаружения (Д – 55 км), взятая из стрелковой карточки боевой стрельбы 5-го зрдн 37-й зрбр. Возможна и банальная опечатка, когда вместо 30 километров напечатали 50 километров».
Как я уже заявлял выше, никто из боевого расчета 5-го зенитного ракетного дивизиона не подписывал карточку стрельбы. Тем самым Юрий Кнутов косвенно подтверждает, что в докладе комиссии главкома имеются некоторые, мягко говоря, неточности и опечатки, а если говорить прямо – то корректировка данных, которая и вызывает сомнения в достоверности выводов этой комиссии, о чем я и доказывал в своей статье («ВПК», №№ 4 и 5 за 2012 год).
Юрий Кнутов сомневается в моем заявлении о том, что офицеры, сержанты и солдаты 5-го дивизиона на чистом безоблачном небе могли увидеть облако подрыва боевой части ракеты на дальности 60 километров. Во-первых, кто сказал, что это было на дальности 60 километров? Это плод фантазии самого Юрия Кнутова. Во-вторых, этот подрыв и не только одной ракеты 5-го дивизиона, но также подрывы боевых частей еще трех или четырех ракет других дивизионов ниже первой, у самой кромки леса, видели несколько офицеров и солдат стартовой батареи.
Ставить этот подлинный факт под сомнение – значит огульно обвинять меня и многих офицеров и солдат 5-го зрдн 37-й зрбр во лжи, что не делает чести Юрию Кнутову.
Голословные обвинения
А дальше еще хуже. Идет черед сослагательных, оскорбительных предположений. Так, Юрий Кнутов пишет, что офицеры, сержанты и солдаты 5-го дивизиона 37-й зрбр в основном занимались строительством, несением караульной службы, а не боевой подготовкой. Поэтому якобы из-за большой загрузки хозяйственными делами «неопытные солдаты» могли принимать неправильные решения и отображать их в отчетных документах.
Юрий Кнутов также обвиняет и офицеров 5-го дивизиона в нечестности при подготовке донесения в штаб бригады после стрельбы, якобы им «пришлось импровизировать и дать указание проложить на планшете дальней воздушной обстановки возможную (а не реальную) трассу цели».
Есть основания предполагать, что Юрий Кнутов делает такой вывод, опираясь на свой собственный богатый опыт в подобных ситуациях. Давать заочно оценку деятельности незнакомых людей, не зная о них ничего, на мой взгляд, просто непорядочно.
Да будет известно Юрию Кнутову, что все офицеры (кроме меня) и сержанты перед формированием 5-го зрдн 37-й зрбр прошли переподготовку на специальных курсах по изучению ЗРК С-75 и сдавали экзамены. Первая комиссия – главнокомандующего Войсками ПВО, проверив 2 мая 1960 года состояние вооружения и техники нашего дивизиона после боевой стрельбы по самолету-нарушителю, дала высокую оценку техническому состоянию и качеству настройки станции наведения ракет. Члены комиссии отметили, что встречали в ЗРВ 4-й ОА ПВО еще только две так отлично настроенные СНР. В частности, чувствительность приемного тракта СНР 5-го зрдн составляла 112–114 децибел.
Эта была заслуга техника кабины «П» лейтенанта Бориса Селина и его подчиненного – сержанта Н. Мошану. Кстати, после досадного срыва сопровождения цели в 6-м дивизионе 37-й зрбр по причине выхода из строя предохранителя вентилятора обдува магнетрона я задал вопрос Мошану: «Как бы вы поступили в такой ситуации?». Последовал моментальный ответ: «Я вставил бы в клеммы отвертку, магнетрон через несколько минут без обдува вышел бы из строя, но боевая задача была бы выполнена». Вот так обучали своих подчиненных офицеры 5-го дивизиона (замечу, в тяжелых бытовых условиях).
При выполнении боевой стрельбы в учебном центре применения ЗРВ (иными словами, на полигоне) в сентябре 1960 года 5-й зрдн получил хорошую оценку. На обратном пути наш эшелон был остановлен в городе Кыштыме, и командир 37-й зрбр приказал мне, в тот момент исполнявшему обязанности командира радиотехнической батареи (комбат был болен), состыковать и настроить установленную призывниками СНР-75 и через два часа заступить на боевое дежурство. Личный состав батареи выполнил в срок это приказание, и два последующих месяца дивизион осуществлял боевое дежурство на этой позиции. По данным нашей разведки, США планировали еще раз запустить по тому же маршруту самолет U-2.
Юрий Кнутов, критикуя меня и Сергея Селина на основе сомнительных предположений, в то же время игнорирует такой основной архивный документ, как доклад главнокомандующего Войсками ПВО министру обороны СССР, подготовленный командующим и штабом 4-й ОА ПВО 2 мая 1960 года, то есть по горячим следам, не замечая, как будто этого документа и не было вовсе.
Однако русская пословица говорит: «Слово – не воробей, вылетело – не поймаешь». Командующему 4-й ОА ПВО этот доклад готовили 1 мая его подчиненные, участвовавшие в разборе инцидента с самолетом U-2. Поэтому не доверять им нет основания.
Повторяю выдержку из этого доклада: «В результате проведенного расследования установлено, что самолет-нарушитель в 8.55 был обстрелян вторым и первым зенитными ракетными дивизионами 57-й зенитной ракетной бригады (г. Свердловск).
По докладу командующего армией, в этот момент самолет находился по показаниям станции наведения ракет на высоте свыше 21 000 м. На экранах индикаторов станции наведения ракет у стреляющих создалось впечатление, что нарушитель в момент подхода ракет поставил пассивные РЛ-помехи, а фактически это наблюдались отдельные части уже разрушающегося сбитого самолета, и они доложили, что самолет, по-видимому, подбит, но продолжает движение…
5-й зенитный ракетный дивизион 37-й зенитной ракетной бригады, несмотря на большую дальность, произвел пуск одной ракеты, но безрезультатно, так как цель была вне пределов зоны поражения ЗРК (все эти данные поручено проверить тщательно комиссии на месте и результаты доложить)».
Казалось бы, чего же проще: тщательно разобраться, чья ракета повредила самолет U-2 до стрельбы 2 и 1-го дивизионов. Если 5-й зрдн 37-й зрбр промахнулся, в результате чего появились «помехи»? Как долго продолжался полет подбитого самолета? И по какой траектории? Какие результаты стрельбы оказались у 2 и 1-го дивизионов по добиванию поврежденного самолета?
С помехами комиссия, как мы видим, разобралась, но по-своему. Помехи «возникли от подрывов боевых частей ракет дивизиона Воронова и Шелудько», а не раньше. Юрий Кнутов также бездоказательно отстаивает эту позицию.
А вот вопрос, чья же ракета еще раньше подбила самолет, который начал разрушаться до подхода ракет 2 и 1-го дивизионов 57-й зрбр, но продолжал движение, почему-то остался в докладе комиссии и в статье Юрия Кнутова полностью проигнорированным. Зато появилась масса информации о траектории цели, совершающей странные выкрутасы. Очевидно, для того, чтобы обосновать поражение цели 2 и 1-м дивизионами вдогон и в хвост самолету.
Может быть, Юрий Кнутов считает, что и этот доклад командующего 4-й ОА ПВО составлен некорректно и в нем присутствуют, по его мнению, опечатки, как и в докладе комиссии о дальности пуска ракеты 5-м дивизионом на 50 километров?
Не буду повторять все дальнейшие разбирательства по архивным материалам, считаю, что они достаточно полно изложены в моей статье («ВПК», №№ 4 и 5 за 2012 год). Все нестыковки и противоречия в этих материалах доказывают ошибочный вывод комиссии генерал-полковника Кулешова о том, что 5-й дивизион 37-й зрбр «не имел встречи с целью». О причинах этого вывода я уже рассказывал в своей статье («ВПК», № 5 за 2012 год).
В заключение предлагаю в качестве информации для размышления всем оппонентам, способным объективно оценивать информацию и делать соответствующие выводы, документ из архива МО СССР (стр. 6, дело № 36, фонд 72): «В ЦК КПСС. Докладываю. 1 мая 1960 г. иностранный самолет в 5.36 нарушил воздушное пространство СССР в районе 170 км юго-восточнее Сталинобада и прошел по маршруту Сталинобад… Челябинск, Кыштым, восточнее Свердловска, Пермь. В районе Пермь цель развернулась на обратный курс, вошла в зону поражения подразделений 57-й зрбр (Свердловск) и была ими обстреляна. Цель сбита огнем зенитных ракетных войск 4-й отдельной армии ПВО. Выбросившийся с парашютом с горящего самолета пилот задержан. Позывной сбитого летчика – МилФ-25-524.
Маршал Советского Союза Р. Малиновский.
Маршал Советского Союза С. Бирюзов».
| 
