Наши солдаты, сержанты, офицеры и генералы честно и самоотверженно выполнили свой воинский долг Олег Фаличев 15 февраля мы отметили 25-ю годовщину вывода советских войск из Афганистана. Прошла уже четверть века с той далекой поры, когда последний наш солдат пересек государственную границу СССР по железнодорожно-автомобильному мосту «Дружба» через Амударью, и, казалось бы, о многом уже можно забыть. Но та война, как незаживающая рана, все саднит и саднит. И не только потому, что «за речкой» страна потеряла тогда более 15 тысяч лучших своих сынов.
Уроки афганской войны, увы, так до конца и не выучены. Это дорого далось нам и при наведении конституционного порядка на территории Чеченской Республики в 1995 году, и во время проведения контртеррористической операции на Северном Кавказе в 2000-м. Поэтому к афганскому боевому опыту и его носителям мы, уверен, будем обращаться вновь и вновь. Тем более что наши солдаты и офицеры достойно выполнили на той войне свой священный воинский долг.
Один из тех, кто прошел через горнило испытаний, – кавалер двух орденов Красного Знамени, ордена Красной Звезды полковник запаса Юрий Тимофеевич Старов. В Афганистане он командовал 15-й отдельной бригадой специального назначения.
В советское время о частях и подразделениях спецназначения не принято было рассказывать. Наши люди долгое время не знали даже, кто и как брал в Афганистане президентский дворец Амина. А ведь это заслуга спецназа ГРУ и КГБ. Лишь в середине 90-х годов о тех событиях стало кое-что просачиваться в печать и на ТВ. В ходе самых жарких боев в Герате, Кундузе, Кандагаре гражданам показывали, как наши воины сажают деревья, прокладывают дороги, строят школы, пьют чай с местным населением. Бесспорно, было и это. Но главным, как и на всякой войне, оставался тяжелый труд – на пределе человеческих возможностей, с потом и кровью, радостью побед и горечью потерь боевых товарищей.
Напомним, что в спецназ тогда отбирали «поштучно» – лучших из лучших: из числа вчерашних таежников, охотников, спортсменов. Ведь спецназовец – это, образно говоря, особая боевая единица. Он обязан знать минно-подрывное дело, военную топографию, иметь воздушно-десантную, огневую, военно-медицинскую, автомобильную, легководолазную, горную подготовку и многое-многое другое.
Большое внимание всегда уделялось идеологической подготовке. И это правильно. Человек должен ясно понимать, за что будет воевать и, возможно, отдаст свою жизнь. Ребята имели по несколько спортивных разрядов, обладали приемами единоборств, что добавляло психологической уверенности. В реальных схватках в ход шли не только автомат, граната, но и каска, оружие врага. Обычно готовилась группа из 14–15 человек с усилением. В ее составе – командир, разведчики, радиотелеграфисты, стрелки, минеры, в случае необходимости переводчик. С собой – высококалорийный паек, специальные виды оружия. Командир в таком рейде – бог, царь и единственный начальник, на котором ответственность за выполнение боевой задачи.
Естественно, задачи у спецназа были особые. Скажем, найти и уничтожить караван с оружием. Но как к нему подобраться? Пешим порядком, на броне, вертолетах... Группу выбрасывали на вертушках за несколько километров от обозначенного района, чтобы обеспечить скрытность. Далее пешком по незнакомой местности до местоположения каравана.
На территории Афганистана действовали две бригады спецназа: 15-я контролировала восточные приграничные провинции, 22-я – южные и западные. 499-я отдельная рота специального назначения дислоцировалась в Кабуле и выполняла задачи в интересах командующего 40-й армией.
«В числе основных задач, которые ставились нам командованием 40-й армии, были уничтожение караванов с оружием и боеприпасами, бандгрупп, отрядов наемников, оказание помощи местному населению, работа по подготовке осведомителей», – вспоминает Старов.
Каждый отряд спецназа воевал в своей зоне ответственности, поскольку никто лучше командира не знал ситуацию в данном районе. Планирование боевых действий осуществлялось на месяц. Командиры отрядов вносили предложения. Штаб бригады обобщал, а утверждал начальник штаба 40-й ОА. В то же время командиру бригады было предоставлено право принимать решения по обстановке и полученной информации с последующим докладом о принятом решении. Действовали нередко по ситуации.
Воевал спецназ умело, грамотно и, как показала практика, оказался наиболее приспособленным к ведению боев в условиях горно-пустынной местности. Даже «Вашингтон пост» 6 июля 1989 года по этому поводу написал: «…единственные советские войска, которые воевали успешно, – это силы специального назначения, доставлявшиеся на вертолетах».
В своей зоне ответственности спецназовцы знали все караванные маршруты, которые шли от пакистанской границы. Каждый день на задании находилось до 20–25 групп. Бывало, разведчики переодевались в «духовскую» форму. Заключительный бросок к цели проходил в основном ночью. Пришли, рассредоточились, определили сектора обстрела. Разведку каравана пропускали. Только когда к намеченному месту подтягивались основные силы противника, группа начинала работать. Своего боезапаса, рассказывает Старов, хватало, как правило, на 15–20 минут полноценного боя, максимум на час. Одна из главных задач, которую он учил решать разведчиков, – уметь использовать в бою то оружие, которое имелось в караване.
Бесконечно противостоять превосходящим силам невозможно. Поэтому в резерве в постоянной готовности находились вертолеты и фронтовая авиация, а также бронегруппа спецназа. Как только завязывался бой, резервы выдвигались к месту событий и поддерживали группу огнем. Авиация, если того требовала обстановка, «укладывала» бомбы метрах в 60 от группы. А вертолетчики вообще били практически в упор.
В книге «15 бригада. СПЕЦНАЗ» (Москва, «Русская панорама», 2010) рассказывается, что Старов на войне был жестким, требовательным командиром, но именно это спасло многие жизни его подчиненных. «В военных условиях доброта часто оказывается по меньшей мере попустительством, а потому в конечном счете злом, – словно извиняясь, вспоминает Старов. – Но иначе поступать просто нельзя». При комбриге Старове значительно снизились потери личного состава, отмечены были высокие результаты в разведывательно-боевой деятельности (в частности по захвату ПЗРК «Стингер» и «Блоупайп», уничтожению самых крупных караванов мятежников). А в Афгане он воевал два года – с марта 1986 по май 1988-го.
Юрия Тимофеевича любили и уважали в бригаде не только как талантливого командира, умеющего беречь людей. Ценили за то, что не скупился на похвалу, доброе слово, своевременно представлял за отличие в службе к званиям и наградам. Кто-то, быть может, скажет: счастливчик, повезло, ни разу даже ранен не был. Так может подумать только дилетант, далекий даже от службы в армии. Научиться воевать можно только на войне. Но везение в бою – это всегда точный расчет, умение взвешивать свои силы, опираться на боевой опыт. Просто так ничего не дается.
…После вывода бригады из Афганистана Юрий Старов еще некоторое время командовал ею в Чирчике. Затем перевелся в центральный аппарат ГРУ в Москву. Уволился в запас по достижении предельного возраста пребывания на службе. Сейчас ведет активную работу по патриотическому воспитанию молодежи, которой сегодня очень не хватает умного слова мудрых наставников, общения вот с такими, повидавшими многое на своем веку людьми, как полковник Юрий Тимофеевич Старов, отдавший службе в частях специального назначения 30 лет жизни.
Потери, понесенные СССР в результате размещения ограниченного контингента советских войск в Афганистане, «были не напрасны, а солдаты, сержанты, офицеры и генералы честно и самоотверженно выполняли свой воинский долг». Так было сказано в обращении Государственной думы Российской Федерации к ветеранам боевых действий в связи с годовщиной вывода войск из этой страны. Это говорит о том, что Родина по достоинству оценила и продолжает ценить подвиг своих сыновей.
|
