Решение проблем Ближнего и Среднего Востока возможно только после прекращения противостояния Ирана с Израилем и Саудовской Аравией
Евгений Сатановский

Процессы, идущие на Ближнем и Среднем Востоке (БСВ) в политической, военно-политической и конфессиональной сферах, во многом зависят от демографии и экологии этого региона. Так, неконтролируемый рост населения в Сомали, Судане, Йемене и Афганистане, относящихся к беднейшим странам не только региона, но и мира в целом, автоматически ведет к снижению уровня и ухудшению качества жизни, росту внутреннего насилия в борьбе за территорию и природные ресурсы, массовой миграции за пределы региона.

Высокий уровень молодежной безработицы превратил БСВ в идеальный плацдарм для революционных событий «арабской весны», сформировав из светской молодежи ударную силу, использованную внешними спонсорами и организаторами этого процесса и их местными союзниками для свержения геронтократических авторитарных режимов. Именно широкое распространение в регионе информационных технологий и высшего образования, а также появление значительного числа представителей среднего класса, неудовлетворенных своими возможностями и претендующих на участие во власти, обеспечило базу для формирования в странах БСВ многочисленных исламистских партий и террористических организаций всех типов и направлений.

Борьба за воду

Значительная часть проблем региона в сфере природопользования также объясняется человеческим фактором. Это масштабная неконтролируемая урбанизация, уничтожение биоразнообразия природной среды, деградация почв, загрязнение водных артерий (включая крупнейшие) и подпочвенных вод, заиливание водохранилищ, вырубка лесов, сведение растительного покрова и его неизбежный естественный результат – необратимое опустынивание. Следствием расширения Сахары, в частности, является конфликт скотоводов и оседлого населения в Сахеле, особенно острый в Судане, который помимо прочих специфических для этой страны причин спровоцировал геноцид в Дарфуре.

“ Терроризм, региональный и международный, – характерная часть военно-политической культуры Ближнего и Среднего Востока ”
Проблема ресурсов включает недостаток пахотных земель и пастбищ, уничтожаемых выпасом распространенного в регионе малопродуктивного мелкого рогатого скота, но в первую очередь она связана с вопросом воды. Загрязнение промышленными, бытовыми и сельскохозяйственными стоками, засоление прибрежных зон характерно даже для таких крупных рек, как Нил и Евфрат. Особую проблему представляют гидроузлы на трансграничных реках, значительно ухудшающие положение стран, расположенных в их низовьях.

Конфликты между Турцией, Сирией и Ираком из-за дележа стоков Тигра и Евфрата или Египтом и Суданом и государствами верховьев Нила, в первую очередь Эфиопией, представляют классический пример проблемы, не имеющей решения. Каскад «Возрождение», который Аддис-Абеба начала строить на Голубом Ниле в 2013 году и завершит в 2017-м, в течение шести лет заполнения четырехуровнего эфиопского водохранилища снизит сток Нила в Египте на треть и объем вырабатываемой электроэнергии на 40 процентов.

Для Каира это означает неизбежный коллапс египетской экономики и острый дефицит питьевой воды. Причем речь только о первой крупной плотине за пределами Арабской Республики Египет (АРЕ). Прочие страны верховьев Нила готовятся к реализации не менее масштабных проектов. Военного или политического решения эта проблема не имеет.

Разрушение плотины египетской авиацией помимо политических и экономических последствий, включая неизбежную изоляцию АРЕ в Африке и резкое ухудшение отношений Каира с мировым сообществом, в том числе с Западом, означает войну с непредсказуемым результатом между двумя африканскими государствами, входящими в число крупнейших стран континента. На конечной стадии реализации эфиопского проекта это сформирует цунами, которое смоет все населенные пункты Судана и Египта, расположенные в долине Нила, вплоть до дельты этой реки. То есть практически уничтожит оба эти государства.

Отказаться от строительства гидроузлов на Ниле ни Эфиопия, ни прочие государства его верховьев не могут: это увековечит их экономическую отсталость. Перераспределение стока Нила в свою пользу дает им единственный в своем роде шанс решить собственные энергетические проблемы и обеспечить водой свою территорию. Повлиять же на Китай, который на начало 2014 года является основным подрядчиком строительства, практически невозможно. Эта страна, постепенно становящаяся крупнейшим внешним экономическим игроком в Африке, устойчива к любому воздействию извне. Таким образом, «война за воду» с Эфиопией проиграна Египтом еще до ее начала, хотя Судан египетские водные проблемы затронут не столь сильно.

В Двуречье ситуация не так тяжела, как в долине Нила. Традиционные проблемы Сирии и Ирака в отношениях между собой и с Турцией, контролирующей верховья Тигра и Евфрата, на фоне гражданской войны в Сирии и противостояния курдов с арабами и туркоманами – с одной стороны и шиитов с суннитами – с другой в Ираке несколько сглаживаются текущими проблемами. В то же время Иордания, принявшая на своей территории сотни тысяч беженцев из обеих соседних стран, стоит на грани разрушения системы водопользования. Единственным ее шансом стабилизировать ситуацию является сотрудничество с Израилем в строительстве на побережье Красного моря опреснительных заводов.

Конфликт Израиля с палестинцами из-за загрязнения и чрезмерной эксплуатации ими водных источников теоретически может быть решен с применением современных израильских технологий, хотя только под жестким внешним контролем, который никто, кроме Израиля, де-факто не в состоянии обеспечить. Современный статус-кво между этим государством и Палестинской национальной администрацией (ПНА) неустойчив и может разрушиться в любой момент, что не способствует конструктивному решению ни водной, ни всех прочих проблем, существующих между ними.

В Йемене вопрос катастрофического снижения запасов водных ресурсов, особенно по сравнению с соседней Саудовской Аравией, эксплуатирующей значительные запасы подземных вод, стоит более чем серьезно. Если на палестинских территориях водная тема – предмет споров с Израилем, а Иордании водный кризис только грозит, в Йемене он развивается достаточно длительное время. Вследствие этого, возможно, именно между Эр-Риядом и Саной вскоре произойдет первая на Ближнем Востоке война за воду. Тем более что отношения между КСА и Йеменом исторически осложнены территориальными (оккупированный салафитской Саудовской Аравией зейдитский Асир) и пограничными конфликтами. Дополнительно отношения между ними осложняет поддержка Ираном племен хоуси на севере Йемена, с одной стороны, и активное вмешательство Эр-Рияда во внутреннюю политику Саны – с другой.

Наркотики и терроризм

Еще две ключевые ближневосточные проблемы – наркотики и терроризм. Проблемы производства и распространения наркотиков и экспорта из региона исламистского терроризма имеют мировое значение. БСВ поставляет на мировые рынки практически весь потребляемый ими героин, значительные объемы других опиатов, а также каннабис. Зоны выращивания в регионе природного наркосодержащего сырья, места производства наркотиков, пути распространения и рынки сбыта достаточно хорошо известны. Однако не более пяти процентов экспортируемых из региона наркотиков удается конфисковать на российской границе. Около 10 процентов их – на границе Ирана и Афганистана.

Годовой оборот одной только афганской наркоторговли приближается к триллиону долларов. Главными потребителями ближневосточных наркотиков являются страны Европы, Россия и другие постсоветские республики, а также азиатские и собственно ближневосточные страны. Это определяет пассивную позицию по отношению к наркопроизводителям Афганистана, Турции, Марокко и других стран БСВ со стороны Соединенных Штатов, воздерживающихся от проведения в регионе активных операций, в отличие от государств Латинской Америки, продукция наркокартелей которых идет преимущественно в Штаты.

Значительная часть политической элиты, племен и исламистских военизированных группировок БСВ имеет долю в наркобизнесе, а в некоторых районах региона и в таких странах, как Афганистан, он является основой экономики. Силовое искоренение наркопроизводства там требует проведения военных действий на обширных территориях с применением дефолиантов, на которые мировое сообщество не готово. Попытки переориентировать производителей на добровольную замену опиумного мака и каннабиса обычными сельскохозяйственными культурами не имеют под собой экономической основы и изначально обречены. Отчеты ООН, посвященные этому вопросу, несмотря на их демонстративно оптимистический характер, при внимательном анализе не оставляют в этом ни малейшего сомнения: приводимые там цифры говорят сами за себя.

Терроризм, региональный и международный, – характерная часть военно-политической культуры БСВ. Через террористические группировки государства региона, претендующие на реализацию собственных амбиций за пределами своих границ, добиваются поставленных целей, борются с противниками и конкурентами, не вступая в широкомасштабные войны. Они пытаются влиять на внешний мир и подталкивать к тем или иным действиям страны, слишком могущественные для того, чтобы реагировать на другие инструменты, имеющиеся в их арсенале, и слишком богатые, чтобы их купить.

Речь идет в первую очередь о монархиях Залива, Иране, Пакистане и Турции, которая с начала гражданской войны в Сирии де-факто присоединилась к спонсорам исламистского терроризма. Именно террористические группировки и военно-террористические движения используются ими для того, чтобы с минимальной опасностью для себя воздействовать на страны Запада и Россию, Индию и Китай, Израиль и светские авторитарные режимы арабского мира. Как, впрочем, при необходимости и друг на друга (что демонстрируют Иран и Саудовская Аравия, а также Саудовская Аравия и Катар на территории третьих стран).

Основные военно-политические группировки, задействованные в террористической деятельности на БСВ, делятся на шиитские и суннитские. Суннитские – на салафитские, близкие к «Аль-Каиде», и «умеренные», к которым относятся ХАМАС и другие группы «Братьев-мусульман».

Шиитские движения, наиболее известными из которых являются ливанская «Хезболла» и иракская «Армия Махди», поддерживаются и тренируются Ираном, точнее, руководством Корпуса стражей исламской революции, который не управляет ими напрямую, но координирует их деятельность, в том числе в Сирии, Ливане и Ираке.

Салафитские группы, включая действующие в России и Центральной Азии, снабжаются, тренируются и координируются Управлением общей разведки Королевства Саудовская Аравия (КСА), возглавляемым принцем Бандаром бин Султаном (в феврале 2014-го его дальнейшее пребывание на этом посту было поставлено под вопрос), основным мотором сирийской гражданской войны, при участии «в поле» офицеров саудовского спецназа. Отметим, что эта практика в 80-е годы ХХ века, в ходе войны в Афганистане была введена в действие шурином принца Бандара, куратором «Аль-Каиды» принцем Турки бин Фейсалом.

Подразделения «Братьев-мусульман» патронируются Катаром при участии катарского спецназа, задействованного, в частности, в Ливии в ходе свержения Каддафи, а на территории Турции – ее спецслужбой MIT. Спецификой взаимного противостояния Катара и Саудовской Аравии, в том числе в Ливии, Тунисе и Египте, в начале этого года было использование друг против друга «агентов влияния» конкурента: Саудовская Аравия перекупила у Катара ряд группировок, близких к «Братьям-мусульманам», а Катар использовал отдельные салафитские группы.

Основным полем боя шиитских и салафитских группировок на начало 2014-го была Сирия. Одновременно там, а также в Ливии, Тунисе и Ираке шли масштабные военные действия между конкурирующими суннитскими группами. В Сирии это косвенно помогло центральному правительству, однако военно-религиозный конфликт между суннитами и шиитами распространился из этой страны на Ливан и Ирак, угрожая перерасти в большую региональную войну Саудовской Аравии и Ирана.

Исламистский терроризм за пределами БСВ характерен не только для его периферии, но и для ведущих регионов мира, в первую очередь ЕС и США. Наличие среди боевиков, воюющих в Афганистане, Ираке, Ливии и Сирии, большого числа американцев и европейцев (до тысячи на начало 2014 года) представляет серьезную угрозу безопасности Запада после их возвращения в страны, гражданами которых они являются. Это же верно в отношении исламистских движений Магриба, Сахеля и Африканского Рога, среди них выходцев из стран ЕС и США также достаточно много.

Уязвимая экономика

Помимо прочего деятельность военно-политических и террористических группировок и военные конфликты на БСВ осложняют добычу и транспортировку из региона ресурсов, имеющих жизненно важное значение для мировой экономики. Это углеводороды: нефть и природный газ (сжиженный из Катара), а также необходимый для АЭС, в первую очередь французских, уран (из стран Сахеля). Последнее, в частности, объясняет нехарактерную для западного блока готовность Парижа участвовать в военно-миротворческих операциях на территории Западной, Северной и Центральной Африки (в Центрально-Африканской Республике, Нигере, Мали, Чаде и др.).

Особенно уязвимыми в этой связи являются трубопроводы – региональные и трансграничные, портовые терминалы и комплексы по производству сжиженного газа, нефтехимические и нефтеперерабатывающие заводы, а также Ормузский и Баб-эль-Мандебский проливы и Суэцкий канал. Гибралтарский пролив, который формально также относится к БСВ (с марокканской стороны), не является угрожаемой территорией в связи с близостью к Европе и наличием в районе Гибралтара значительных воинских контингентов НАТО.

Террористическими группировками на БСВ произведен ряд успешных операций по захвату или уничтожению объектов топливно-энергетического комплекса (ТЭК) мирового уровня. Это, во-первых, захват алжирского нефтегазового комплекса «Ин-Аменас» и взятие в заложники его персонала (в первую очередь иностранного). Во-вторых, многократное уничтожение египетского газопровода на Синайском полуострове, остановившее поставки природного газа из АРЕ в Израиль и Иорданию. В-третьих, захваты танкеров у берегов Сомали.

Последние организованы не непосредственно террористами, а сомалийскими пиратами, однако они тесно связаны с радикальной военно-террористической группировкой «Аш-Шабаб». Угроза со стороны сомалийских пиратов судоходству существует не только в акватории Красного моря и пролива Баб-эль-Мандеб, но и на всем пространстве Индийского океана, вплоть до берегов Мозамбика и Индии. Это ставит под вопрос безопасность грузоперевозок, в том числе жидких углеводородов, на протяженных океанических трассах.

Примерами неудачных террористических атак на ближневосточные объекты ТЭК стали попытки операций террористов в Саудовской Аравии. Захват или уничтожение нефтяных портовых терминалов, а также нефтеперерабатывающих и нефтехимических заводов на территории королевства, попытки которых делались неоднократно, был сорван силовыми структурами КСА.

Развитие на территории Магриба и Аравийского полуострова проектов альтернативной энергетики, которые теоретически также могут представлять некоторый интерес для террористических атак, для европейской экономики не является значимым фактором. Это же касается практически всех прочих направлений промышленности стран БСВ, атаковать их исламистам есть смысл только для того, чтобы ослабить экономику той или иной страны региона.

Следует отметить, что за исключением экспорта природного газа и нефти экономика большинства стран региона имеет достаточно слабое влияние на систему мирового хозяйства, несмотря на все усилия по ее диверсификации (производимые в основном в арабских монархиях Персидского залива). Последние для развитых стран Запада – крупные потребители продукции гражданской промышленности и ВПК, заказчики инфраструктурных проектов и рынок высококвалифицированной рабочей силы.

Определенное место в мировой экономике занимают промышленность и сельское хозяйство Турции и Ирана, а также туристический сектор Марокко, АРЕ и монархий Залива. Существенно влияние транзитного транспортного хаба мирового значения, выполняемое Турцией, Катаром и ОАЭ. Инфраструктурные проекты Дубая и Абу-Даби важны для их подрядчиков. Кроме того, монархии Залива играют роль мирового инвестора и крупного финансового центра. Однако по всем этим направлениям страны БСВ могут быть легко заменены.

Единственным исключением в регионе является Израиль с его алмазообрабатывающей промышленностью, высокими технологиями (второе после Соединенных Штатов в мире количество высокотехнологических компаний – старт-апов) и военно-промышленным комплексом. Эта страна – поставщик на мировой рынок технологий, современной промышленной и экологически чистой сельскохозяйственной продукции и высококвалифицированной рабочей силы. Наличие в распоряжении Израиля значительных резервов природного газа на средиземноморском шельфе и сланцевой нефти в Негеве, найденных сравнительно недавно, значительно повышает его значение для ЕС и США.

Отметим, что практически все террористические группировки региона и большая часть правящих там режимов объявляют Израиль своим главным врагом. Однако де-факто воюют они между собой и за исключением Ирана и его сателлитов, а также палестинцев не проявляют против еврейского государства заметной активности. Что касается руководства ПНА и его оппонентов из ХАМАС, постоянно декларируя необходимость палестинского единства, они ведут друг с другом жесткую борьбу. Как следствие вопрос о создании палестинского государства для всех, кроме коспонсоров так называемого мирного процесса, в настоящее время перешел из практической плоскости в область теоретических построений.

В любом случае эффективная интеграция БСВ в мировую экономику и решение проблем региона возможны только после прекращения противостояния Ирана с Израилем и Саудовской Аравией. Религиозная природа этих конфликтов делает это в ближайшем будущем маловероятным. То же самое можно сказать и о шансах на победу над исламистским экстремизмом и терроризмом, спонсорами которого являются ведущие исламские державы региона.

Евгений Сатановский,
президент Института Ближнего Востока