Таковым может стать развитие тактического ядерного оружия малой и сверхмалой мощности
Значительные изменения во взглядах на ведение боевых действий и роль в них ракетно-артиллерийского вооружения (РАВ) произошли в конце XX – начале XXI века с формированием концепции сетецентрической войны. Одновременно наметилось и отставание России в этой сфере от мирового уровня. Свой взгляд на состояние отечественного РАВ и приоритетные направления его развития представляют ученые, активно работающие по данной тематике в рамках Российской академии ракетных и артиллерийских наук (РАРАН).
Ракетно-артиллерийское вооружение является весьма консервативным видом вооружения современных армий. На протяжении более 600 лет развитие РАВ шло эволюционным путем: увеличивалась дальность стрельбы, повышалось могущество боеприпасов, возрастали точность их доставки к цели и скорострельность артиллерийских систем. В то же время основные принципы применения данного вооружения веками оставались неизменными, фактически экстенсивными – массирование огня, сосредоточение его на важнейших целях, привлечение к выполнению огневых задач батарей, дивизионов, полков, бригад, будь то традиционной ствольной или более современной реактивной артиллерии.
Знаменитое песенное «из сотен тысяч батарей...», конечно, художественное преувеличение, но, пожалуй, лишь на порядок. Так, в классической книге по истории артиллерии, изданной в 1953 году под общей редакцией Михаила Чистякова, приводятся данные о количестве артиллерии на Бородинском поле (около 1200 единиц), во всех странах – участницах Первой мировой войны (25 000) и привлеченном к штурму Берлина (более 41 000). При этом ежегодное производство орудий и минометов всех калибров в СССР достигало 120 000 единиц.
Бурное послевоенное развитие ракетного вооружения внесло свои коррективы во взгляды на роль РАВ в боевых действиях, но во всех ведущих государствах ракетные комплексы любого вида базирования, имеющие большую дальность стрельбы, рассматривались в первую очередь как носители ядерного оружия (исключение составляли зенитные ракетные комплексы и противокорабельные ракеты).
Так называемую пятую революцию в военном деле аналитики Владимир Слипченко и Иван Капитанец связывают с появлением в 1945 году ядерного оружия. Последовавшая после Второй мировой войны гонка ракетно-ядерных вооружений между США и СССР привела к созданию отечественных стратегических ядерных сил сдерживания (СЯС) и установлению примерного паритета между странами. Обновление триады СЯС и поддержание боеготовности стратегического ракетно-ядерного щита до сих пор остается основной задачей Государственной программы вооружения (ГПВ-2020).
Бесконтактные войны
Существенные изменения в формах и способах применения РАВ произошли в конце XX века с развитием концепций ведения воздушно-наземных операций, построения разведывательно-ударных (разведывательно-огневых) комплексов. Основными требованиями к артиллерии стали комплексирование со средствами разведки и автоматизированного управления, быстрота развертывания/свертывания на огневых позициях, планирования и подготовки к ведению огня, возможность эффективного применения высокоточных боеприпасов (ВТБ). С этого же времени наметилось и отставание отечественного РАВ от мирового уровня. Если первое поколение данных боеприпасов с полуактивными системами наведения не уступало зарубежным аналогам, то отечественные ВТБ с автономными системами наведения значительно им уступают, как уступают и автоматизированные системы управления (АСУ) войсками и оружием, в частности АСУ ракетных войск и артиллерии (РВ и А).
Изменения во взглядах на ведение современных боевых действий (переход к войнам шестого поколения) и роль в них РВ и А произошли на рубеже XXI века с формированием и внедрением в практику концепции сетецентрической войны и установлением в НАТО гегемонии армии США. Большинство стран Североатлантического альянса, включая Соединенные Штаты, не модернизируют тяжелые артиллерийские системы: самоходные гаубицы на танковых шасси, гусеничные реактивные системы залпового огня (РСЗО) и ракетные комплексы сухопутных войск (СВ), тяжелые огнеметные системы и др. В то же время активно модернизируются высокоточное оружие (ВТО), боевые бронированные машины различных типов, высокомобильные артиллерийские системы на колесных базах, средства артиллерийской разведки, связи и автоматизированного управления. Войны шестого поколения часто называют бесконтактными, при этом подразумевается, что в отличие от бесконтактных ракетно-ядерных войн пятого поколения (таких войн в XX веке не было и вероятность их возникновения в веке XXI ничтожно мала) они ведутся или будут вестись высокоточным оружием в неядерном снаряжении. В качестве примера такой бесконтактной войны обычно приводят кампанию НАТО в Югославии (1999), однако она решала ограниченный круг задач и не ставила целью ни уничтожение вооруженных сил противника, ни контроль над его территорией. Более показательными являются военные действия США и коалиционных сил в Персидском заливе с 1991 по 2003 год.
В настоящее время Соединенные Штаты и их союзники близки к тому, чтобы изменить стратегический баланс сил не путем наращивания стратегического ядерного вооружения и даже не за счет развертывания противоракетных систем, снижающих эффективность ответного удара (хотя и этим направлениям уделяется большое внимание), а нанесением скрытного, массированного, быстрого обезоруживающего удара высокоточным оружием по отечественным средствам СЯС. Это чрезвычайно дорогостоящее мероприятие, требующее скоординированных действий всех видов вооруженных сил, орбитальной группировки, задействования глобальных систем управления, разведки, радиоэлектронной борьбы и др. Да и стоимость собственно высокоточных средств поражения очень высока (цена крылатой ракеты типа «Томагавк» – более миллиона долларов, а перспективных гиперзвуковых ракет может достигнуть десятки миллионов).
Приоритетные направления
Печальный опыт СССР, пытавшегося, не жалея средств, адекватно ответить на стратегическую оборонную инициативу президента США Рональда Рейгана, начавшего строительство авианосцев, аналогичных американским, старавшегося выдерживать количественный баланс ракетно-ядерного вооружения со всем миром, показывает бесперспективность такого пути. Достойного асимметричного ответа на эти и другие вызовы 80-х годов прошлого века найдено не было.
Сегодня, на наш взгляд, таким асимметричным ответом может быть развитие тактического ядерного оружия РВ и А малой и сверхмалой мощности. Современные технологии позволяют создавать его в калибрах основного артиллерийского вооружения, перспективных высокоточных многоцелевых ракетных комплексов и реактивных снарядов РСЗО, при этом практически полностью исключается возможность его использования террористами, даже в случае попадания таких боеприпасов в их руки. При принятии принципиального решения о развитии тактического ядерного вооружения необходимо четко объявить, что применяться оно может исключительно для отражения внешней агрессии и только на своей территории. Конечно, такое решение вызовет резкую критику со стороны соседей Российской Федерации, стран «ядерного клуба», обвинения в снижении порога ядерной войны и т. п.
Ответ может быть только один – мера эта вынужденная. Даже полная реализация ГПВ-2020 и перманентная реформа Вооруженных Сил (ВС) России не обеспечат им возможность ведения войны шестого поколения со сколь-нибудь серьезным противником. Образно говоря, возможностей ВС РФ-2020 хватит для ведения нескольких контртеррористических операций одновременно. Вероятно, для «принуждения к миру» пограничного государства с армией в 20 тысяч человек.
Но будет явно недостаточно для борьбы с технологически равным, но существенно превосходящим численно противником (армия КНР – более 2,3 млн человек, с мобилизационным резервом – более 30 млн) или с противостоящей стороной, примерно равной по численности, но значительно превосходящей технологически (армия США – чуть менее 1,5 млн человек, европейских стран НАТО – чуть более 1,5 млн военнослужащих).
Военно-политическая и экономическая ситуация вынуждает Россию решать противоречивую двуединую задачу – обеспечивать ядерное сдерживание, то есть находиться в рамках войн пятого поколения, и одновременно готовиться к войнам будущего, войнам шестого поколения.
Упомянутый выше Владимир Слипченко весьма убедительно показал, что наличие СЯС не предотвратило ни одной войны во второй половине XX века, не помогло США одержать победу во Вьетнаме, а СССР в Афганистане, но выводы, сделанные из данных фактов, мы предлагаем немного скорректировать.
Не следует полностью отказываться от ядерного оружия и все усилия направлять на развитие высокоточного оружия, сетевых технологий, систем информационного противоборства и других составляющих войны шестого поколения. Акцент в ядерном сдерживании целесообразно перенести на создание более дешевого, малоуязвимого даже в условиях этой самой войны нового поколения тактического ядерного оружия, которое может служить средством не только регионального, но и стратегического сдерживания агрессора, так как трудно представить, что без наземной операции возможно достижение целей агрессии против России.
Безусловно, при этом надо самым активным образом развивать все технологии, виды вооружения, военной и специальной техники (ВВСТ), связанные с подготовкой к войнам шестого поколения, принимать соответствующие организационные и управленческие решения. Сложность реализации обширного комплекса мероприятий в рамках Вооруженных Сил, а фактически в масштабах отечественного оборонно-промышленного комплекса (ОПК) и российской экономики в целом существенно затрудняет переход всей военной структуры государства на новые, сетецентрические принципы построения, применения и развития ВВСТ.
В то же время в области ракетно-артиллерийского вооружения имеются предпосылки к созданию высокоэффективных, адаптивных разведывательно-ударных (разведывательно-огневых) контуров (модулей), способных функционировать как в существующих (негибких, жесткосвязанных, с ограниченными возможностями по разведывательно-информационному обеспечению) системах управления (например единой системе управления тактического звена), так и в перспективных сетецентрических системах.
Следует отметить, что в ВС РФ до настоящего времени фактически отсутствует внятная концепция построения системы РАВ, переход на новую структуру СВ крайне обострил эту проблему, одновременно создав предпосылки ее решения. В частности, появилась определенность с калибрами ствольной артиллерии, составом артиллерийских группировок формирований Сухопутных войск, сузился круг перспективных транспортных баз для РВ и А СВ. Серьезного рассмотрения требуют вопросы сокращения типажа РСЗО, противотанковых и зенитных комплексов СВ, необходимости и направления дальнейшего развития оперативно-тактических ракетных комплексов, создания перспективных типов ракетного вооружения, включая тактическое ядерное оружие, обеспечения функционирования формирований РВ и А СВ в едином разведывательно-информационном пространстве.
Наряду с решением концептуальных проблем совершенствования РАВ, включая средства тактического ядерного сдерживания, особое внимание необходимо уделить развитию принципиально новых систем данного вооружения, новых систем метания боеприпасов, созданию их на иных физических принципах, использованию нано- и нейросетевых технологий при построении перспективных комплексов РАВ и средств разведывательно-информационного обеспечения.
В Концепции национальной безопасности, Военной доктрине Российской Федерации и других основополагающих документах нашей страны определены задачи государства в области обороны и сформулированы основные положения военно-технической политики. Прежде всего это согласованное по целям, ресурсам и ожидаемым результатам развитие и совершенствование системы вооружения и оборонно-промышленного комплекса, а также военно-технического сотрудничества, обеспечивающие решение задач обороны и безопасности страны на требуемом уровне. В этих же документах декларируется, что оснащение ВС РФ должно производиться только вооружением, не уступающим или превосходящим по своим характеристикам зарубежные образцы. Таким образом, в XXI веке Россия в своей военно-технической политике делает ставку на интенсивное техническое и технологическое развитие государства и Вооруженных Сил. В числе приоритетных направлений рассматривается развитие или создание следующих систем вооружения:
высокоточного (высокоинтеллектуального) оружия с приданием ему способности интегрирования в межвидовые разведывательно-ударные системы (комплексы); сил и средств информационного противоборства; базовых информационно-управляющих систем, интегрированных с системами управления оружием и комплексами средств автоматизации органов управления стратегического, оперативно-стратегического, оперативного, оперативно-тактического и тактического уровней; систем и комплексов ВВСТ на основе технологий робототехники и интеллектуальных процессов управления; систем и комплексов нетрадиционного вооружения; малогабаритных и сверхмалых средств вооруженной борьбы на основе микроминиатюризации и нанотехнологий, особенно для решения задач разведки, контрразведки и боевого управления.
На расширенной коллегии Министерства обороны 27 февраля 2013 года президент Российской Федерации Владимир Путин еще раз подтвердил первоочередность этих направлений, выделив задачи создания боевой робототехники, в том числе беспилотных летательных аппаратов. Глава государства особо подчеркнул, что «в течение ближайших двух лет должна быть создана система перспективных исследований и разработок в области науки и военных технологий», при этом необходимо строго следовать параметрам Государственной программы вооружения до 2020 года.
Проблемные вопросы
Реализация основополагающих направлений военно-технической политики России, реальный переход к выполнению концепции ведения так называемых сетецентрических боевых действий, приоритетное развитие высокоточного (высокоинтеллектуального) оружия требуют безотлагательного решения широкого круга проблем: организационных, технологических, производственных, военно-политических и ряда других.
Проблемные вопросы развития отечественного РАВ и его производства в необходимых количествах могут быть сгруппированы в пять основных блоков.
Концептуальные проблемы – решение их потребует уточнения Военной доктрины РФ и проведения комплексных НИР для разработки концепций развития ВС в целом и РАВ в частности.
Проблемы фундаментальной и прикладной науки – здесь необходимы уточнение перечня базовых и критических военных технологий и важнейших военных научно-технических проблем фундаментальных, поисковых и прикладных исследований, а также лучшая координация исследований Российской академии наук, научно-исследовательских организаций Минобороны России, НИИ и КБ промышленности.
Проектно-конструкторские проблемы – для их решения следует улучшить систему проведения НИОКР в интересах Минобороны России и материально-техническую базу НИИ и КБ.
Производственно-технологические проблемы – решение этого наиболее тяжелого блока проблем должно осуществляться в рамках соответствующих федеральных целевых программ, национальных технологических платформ и т. п. в тесной увязке с ГПВ и гособоронзаказом.
Организационные и правовые проблемы – включают широкий круг вопросов, связанных со структурой военной организации государства и ОПК, правами собственности, налогообложением, финансированием, подготовкой кадров, внешнеэкономическими и другими задачами, решение которых требует совершенствования законодательства.
Без решения всех этих проблем невозможны создание эффективной военной структуры государства, реформирование Вооруженных Сил и оснащение их современным, тем более перспективным вооружением, в том числе ракетно-артиллерийским.
Игорь Артамонов, действительный член РАРАН, доктор технических наук
Роман Рябцев, советник РАРАН, кандидат технических наук
источник vpk.name
| 
